ЖЕНЯ

ЖЕНЯ
Александр ЛОГИНОВ, студент 2 курса ФФЖ
Ему молятся солдаты в горячих точках и заключенные в тюрьмах. Его имя знают не только в России и странах СНГ. В Сербии его славят как Евгения Русского, во время натовских бомбардировок к нему обращали свои молитвы мирные жители и оставались живы. А в странах НАТО капелланы приводят его в пример своим солдатам. 23 мая на его могилу в поселок Курилово Подольского района Московской области съезжаются сотни людей, чтобы поклониться и попросить помощи. Пусть Женя и не прославлен Русской православной церковью, уже давно написаны десятки икон, на которых русского солдата изображают в алом плаще мученика с православным крестом в руке. Таким он являлся нашим бойцам в Чечне, спасая от смерти, таким он приснился десятилетней девочке-сироте и повел в храм. Евгений Родионов стал новомучеником, прославленным самим народом, стал символом крепости духа и тех мучений, что довелось пережить в страшных и доныне не понятых войнах, снисходительно называемых «локальными конфликтами».
Но все-таки Женя. Как сказал современный писатель и журналист Аркадий Бабченко, прошедший с оружием в руках две чеченские войны, а потом возвращавшийся туда с фотокамерой, для меня они все - Жени, Лехи, Андрюхи, Сереги. Тысячи ребят, воюющих в мирное время, многих из которых я знаю лично. Слишком мало времени минуло с тех пор, как шли через Мин-Воды военные эшелоны, мчавшие в ад молодых мальчишек, а девушки угощали их мороженым. Слишком много крови и грязи было в той войне, чтобы говорить о ней с пафосом и пытаться дать ответ - ради чего?
Когда-то и для меня все было просто. Философия большой политики и национальных интересов устраивала. Но потом я слышал рассказы о заваленных трупами взлетных площадках, о том, как сгорают заживо люди под броней, я увидел глаза моих друзей с войною в сердце. И мог только развести руками, сдерживая слезы. Война не дает нам покоя, потому что мы не в состоянии понять тех целей, во имя которых до сих пор не можем содрать с рук кровь своих погодков. Она тревожит, она зовет, словно ребята там никак не могут обрести покой. А мы почему-то остались живы. И сами не можем понять - где же справедливость.
Ответ... Его я нашел, когда мне было пятнадцать. Услышал песню Е. Бунтова «Памяти Евгения Родионова». Потом узнал историю этого солдата-пограничника, полную боли, несправедливости, но вместе с тем - силы истины. И хотя в определенных кругах шли споры о его месте в истории современной России, было уже неважно, что напишут умные дядьки, дожившие до пенсии в университетских кабинетах. Этот восемнадцатилетний мальчишка дал ответ. Он напомнил нам ту истину, за которую пострадал на кресте Господь и сложили головы сотни мучеников. В свои юные годы, еще не познав всей полноты жизни, не имея опыта старцев, он принял главный бой.
Но все же... Все же он стал для меня не просто одним из новомучеников за Христа, не просто символом. В первую очередь Женя для меня - человек, такой же смертный, как и все мы. Он любил свою маму, любил природу, Родину. Уже с малых лет умел видеть в красоте мира непостижимую для других живую глубину. Может быть, это неправильно, но я все время сравниваю себя с ним и понимаю, насколько слаб и немощен. Женя стал для меня не кумиром и не идеалом. Он стал опорой. Во многом благодаря ему я уверовал во Христа, в любовь, в правду.
Именно поэтому давно хотел съездить в то самое Курилово. Не только для того, чтобы вознести молитву, не для того, чтобы укрепиться в вере. Я хотел поклониться настоящему человеку. Тому, кто был одним из нас, кто вырос в той же стране, что и мы, в тех же условиях, и все же сумевшему вынести из правды жизни не злобу, а любовь и веру.
Ехать решил к 23 мая. В этот день в 1977 году Женя Родионов появился на свет в поселке Чистые Воды. И в этот же день, спустя девятнадцать лет, был казнен нелюдями в горном селении Бамут вместе с тремя своими сослуживцами: Александром Железновым, Андреем Трусовым и Игорем Яковлевым.
Я даже не знал толком, куда еду, как добираться до этого поселка и смогу ли вообще добраться. Хотя с четырнадцати лет страдаю тягой к одиночным переходам по безлюдным местам, преодолевал не один десяток километров, залазил во все щели, куда только проходила голова, все же это было не за тысячу с лишним километров от дома. Поэтому, когда уезжал, привычный сладостный трепет в душе был холоднее, чем обычно. В дороге я маялся. Но потом вдруг вспомнил куда и зачем еду. Я ехал не в большую Москву с ее соблазнами и опасностями. Я ехал в маленький поселок Курилово, где лежит русский солдат Женя Родионов, до страшной смерти не отрекшийся от любви и жизни. И настали покой, уверенность, даже необъяснимое ощущение защищенности перед всем злом мира. Господь - защита живота моего и избавление, кого убоюсь я? Нашим мальчишкам там было в сотни раз тяжелее. А может, и в тысячи.
И все пошло само собой. С Курского вокзала я доехал до Подольска на электричке. Оттуда автобусом №№26 до Курилово. Остановка на шоссе, прямо возле указателя. До поселка всего полкилометра.
Не знаю, как описать те чувства, что я испытывал, когда шел. Мне казалось, что вот, сейчас, буду наконец там, куда всегда стремился. Я словно пересекал линию горизонта. Радость и печаль переполняли меня. В чистом небе светило солнце, отражаясь в лужах, шелестела листва. Природа дышала. Здесь, в этом поселке, Женя учился, здесь до сих пор растет посаженное им дерево рябины. По этим улицам он гулял вечерами. Отсюда 25 июня 95-го года ушел в армию.
Уже полгода шла чеченская война, о которой в Центральной России почти никто ничего не знал. Да и не хотел знать. А Женя попал в пограничные войска. Очень гордился этим и даже в письмах домой писал: «Я не просто солдат. Я - пограничник». Вместе с ним ушли и трое одноклассников: Александр, Андрей и Игорь. Также звали и солдат, вместе с которыми он перенес испытание пленом и смертью.
От армии никто не косил. И позже, в учебке, из четырехсот солдат, проходивших спецподготовку, триста написали рапорты о своем желании служить в горячих точках (помимо Северного Кавказа, шли боевые действия на таджико-афганской границе). Среди них был и Женя Родионов. Когда его мама, Любовь Васильевна, приехала к сыну в часть, командование встретило ее прохладно, решив, что это еще одна из матерей, спасающих детей от войны. Но зная твердость характера сына, она не собиралась предпринимать что-либо против его воли. Поняв это, командир дал рядовому Родионову восемь суток отпуска. Перед отправкой на Кавказ.
Конечно, Любовь Васильевна пыталась говорить с сыном, понимая, что идет настоящая война. Но он был непреклонен: «Я могу выйти из дома и меня задавит машина. Тебе от этого легче будет? А плен... Это уж как повезет». Теперь эти слова значат слишком многое.
Куриловское кладбище, расположенное возле возрождающегося храма Вознесения Господня, небольшое, как и всякое деревенское кладбище. Но сразу бросается в глаза указатель с надписью «Кавалер ордена Мужества Родионов». Впрочем, могила и так видна. Когда-то там стоял обычный гранитный памятник, позже - крест. Теперь высотой в человеческий рост стена из красного кирпича прикрывает от ветра три могилы. А в самой стене три плиты. Здесь похоронены отец - Александр Родионов и два брата: Вячеслав и Евгений. По старшинству, слева направо. На каждой из плит под прощальными словами маленькое изображение скорбящей женщины. Три плиты. Три утраты. И четыре подставки с цветами. Над крайней еще нет портрета, но я понял, что это место Любовь Васильевна приготовила для себя. Она слишком много пережила, чтобы теперь бояться смерти.
Впервые беду мать почувствовала в феврале 96-го. В ночь на 14-е четверо пограничников заступили на дежурство на приграничный блокпост, через который из Ингушетии в Чечню боевики везли оружие и людей, но приказ был никого не досматривать. Очередное перемирие.
А сам блокпост представлял собой небольшой дом с пустыми окнами и пулеметом на крыше. Ни света, ни связи, ни укреплений. Там солдаты были легкой добычей для боевиков. Напротив «блока» остановилась «таблетка», из которой выскочили боевики и быстро захватили наряд. Солдаты не имели права стрелять без предупреждения. Ингушетия не считалась зоной проведения войсковой операции.
16-го числа пришла телеграмма от полковника Буланичева, в которой говорилось, что Женя - дезертир. Почуяв беду, Любовь Васильевна поехала в Чечню, где шла война, лилась кровь, отмывались деньги. Где никому не было дела до сотен пропавших без вести солдат и их матерей, скитающихся по горам в поисках хотя бы тел сыновей. Один российсктй полковник предложил Жениной маме переспать с боевиками в обмен на сына. Известный правозащитник Сергей Ковалев сказал ей в лицо: «Ты зачем сюда приехала? Твой сын убийца! Он приехал убивать мирных жителей!».
Только солдаты делились едой, помогали, чем могли. Женю видели то там, то здесь, и мать, порой в одиночку, ходила из села в село, из банды в банду. Встречалась с Хаттабом и Басаевым. Брат последнего ее жестоко избил и, решив, что женщина мертва, бросил на дороге. А она выжила!
Ребят - Андрея, Александра, Игоря и Евгения - держали в Бамуте, в подвале одного из домов. Избивали, пытали на дыбе, резали, травили собакам…и. Что такое чеченский плен, никому не дано передать словами. И все эти издевательства только чтобы заставить сменить веру. Особенно жестоко мучили Женю, на котором был православный крестик.
Крестили мальчика еще в годовалом возрасте, потому что он никак не начинал ходить. А крестик Жене дали в церкви, когда ему было девять лет. Он гостил летом у бабушек, и они водили его в церковь. Там он исповедался и причастился. С тех пор крестик никогда не снимал. Даже когда мама уговаривала его: «Над тобой же смеяться будут!».
Не снял он его и под угрозой мучительной смерти, когда взбешенный стойкостью солдата полевой командир Руслан Хайхороев держал над ним нож и предоставил последний шанс остаться в живых. И девятнадцатилетний парень в свой день рождения отказался снять крест, предать веру, Родину, мать. Так же казнили и Андрея Трусова. Александр Железнов и Игорь Яковлев были расстреляны. Случилось это 23 мая 1996 года, в светлый праздник Вознесения Господня. Согласно преданию умершие в такой день восходят на небеса вместе с Господом.
Любовь Васильевна нашла своего ребенка только спустя полгода. Нашла обезглавленное тело с крестиком на груди. Помогавшие женщине солдаты вспоминают ее слова: «Если не будет крестика, это не он». За то, чтобы узнать место захоронения тел, она продала все, что у нее было. А потом снова возвращалась из Ростова в Бамут, чтобы забрать у боевиков голову сына, без которой военные не соглашались отдать тело. Все это время Женя снился матери и просил о помощи.
23 мая в Курилово собралось много людей из России, Украины.… Они приехали поклониться святому мученику воину Евгению и отдать дань уважения маме Жени Родионова, женщине, сумевшей пережить гибель своего сына и найти в себе силы продолжать ездить в Чечню, где наши солдаты, оплеванные прессой и всеми, кому не лень, нуждались в духовной поддержке.
Шел дождь, небо оплакивало их всех. И, конечно, этот день не траур. В этот день четверо солдат родились во второй раз в Царствии Небесном. Все те наши мальчишки, что сложили голову на бранном поле, умерли в госпиталях, в плену. Они все живы. Там. И минуты перед гибелью - это только тот самый последний и решительный бой со смертью, в который когда-нибудь придется вступить всем нам. Неважно где и по чьему приказу. Я только верю, что Господь не оставит нас в эту минуту, как сто дней и ночей не оставлял Женю и его товарищей в залитом кровью подвале.