На планете Советский Союз

На планете Советский Союз

Падает интерес россиян к событиям вокруг пензенских затворников, которые, затащив в пещеру даже детей, хотели переждать в там «конец света». Известно, что религиозные фанатики - вроде пришельцев с другой планеты. Идеологические фанатики тоже «инопланетяне». Эти инопланетяне считают, что Россия все еще на перепутье между «раем» утопического социализма и «адом» капитализма. Хотят повернуть историю в сторону «светлого прошлого». Пытаются оказать давление на власть. Находят сторонников не только среди люмпенов и маргиналов, но и среди журналистов. Средства массовой информации недавно с умилением оповестили о великой роли Госплана СССР в организации хозяйства потерпевшей крах страны. Многие забыли, а другие не знают, как жили на планете «Советский Союз». В то время, как революционные романтики мечтали о «светлом царстве социализма», практики маузерами и штыками загоняли крестьян в колхозы. Слоган «серп и молот – смерть и голод» родился именно в ту эпоху. Закрепощенные сельские жители не знали слово «паспорт», престарелые граждане «страны социализма» не имели понятия о пенсии до середины ХХ века. На той планете и говорить научились «по-советски».

Части речи на той планете приобрели особый смысл. Слово «распределитель» означало не элемент электрооборудования автомобиля, а заведение, в котором «распределялись» товары. Чтобы попасть туда, нужен был документ в твердой корочке - «заборная книжка», которая позволяла забрать в «закрытом распределителе» нечто, недоступное другим. Плановая экономика Советского Союза подразумевала распределение продовольствия и промышленных товаров по карточкам и талонам. Привычное для той планеты выражение - «отпускают селедку» означало отнюдь не умилительное мероприятие с участием живых рыбешек (отпускают же птичек в связи с праздником). Услыхав, что «на Сталина выбросили селедку», люди мчались, чтобы, постояв в очереди, приобрести соленую рыбу в магазине на улице носящей это имя. Слова «на Ленина выбросили мыло» означали, что в магазин на улице с таким названием поступил указанный товар. Услыхав заговорщически сказанное, что где-то «выкинули» трикотаж, ситец, галоши и другой дефицит, люди мчались в магазин. Обычно речь не шла о стоимости товара. Все было дешевым, вот только товаров и продуктов на полках не было. Совсем как нынче на Кубе, в стране, которую тоже некоторые приводят в качестве образца. И без кавычек именуют страну «Островом свободы».
На планете Советский Союз» магические слова «уже везут» означали, что по булыжной мостовой лошадка тянет зеленую фуру с хлебом (ее не скоро сменил автофургон). После разгрузки хлеб «давали» населению. Так и говорили – «хлеб уже дают». Ребятня первая узнавала, когда по нашей Комсомольской улице повезут хлеб на Пролетарскую улицу (позже - проспект Ворошилова и Октябрьской революции). Дети небескорыстно присутствовали при погрузке хлеба в фургон. У хлебозавода, что на Варваринской площади (ул. Спартака), постоянно дежурила стайка сменявших друг друга мальчуганов. По деревянному лотку буханки хлеба падали откуда-то с высоты к окошку. При ударе об оконный переплет отламывались крошки, которые и были добычей ребят. Как воробьи, набрасывались они на лоток, когда грузчик убирал в поднос очередную буханку. Зачерпнув горстку хлебных крошек, счастливчик отправлял их в рот. Крупным кусочкам находилось место в кармане - ими дома делились с младшими братьями и сестрами. Возница (он же грузчик) ворчал на мальчишек, мешавших ему укладывать буханки в фургон, но, как правило, не прогонял их. Мне самому довелось участвовать в экспедициях к хлебозаводу - запах свежего хлеба и воспоминание о его вкусе (тогда любая пища была вкусной) в памяти до сих пор. Лингвистические особенности русской речи эпохи «развитого социализма» усвоили все. Слова «везут», «привезли», «уже дают» относились исключительно к хлебу – продукту, приобретаемому каждый день. Это была чуть ли не единственной пища на той «планете». «Выбросили» - это уже по отношению к другим продуктам и товарам, которые поступали в магазин эпизодически (сахар, конфеты и другие продукты питания), а также одежда, обувь, мыло, спички.
Мне, подростку, в тридцатые годы прошлого века довелось побывать на торжественном мероприятии. Это было в один из предпраздничных дней. Мама взяла меня с собой в Дом учителя. Смутно запомнились фрагменты концерта. Хорошо помню, как вручались премии. Это были – «отрезы» материи. На платье женщинам - цветастые, и для костюмов мужчинам - темные. Бравурные звуки оркестра, сопровождавшие выход каждого, остались в памяти. Люди что-то говорили. Запомнились слова - «партия», «советское правительство», «пятилетка». Скромные дары лучшим учителям - через двадцать (!) лет после того, как страна приступила к строительству коммунизма! Плановая экономика принесла свои плоды.
Ворота на улицах города велели красить только зеленой краской. К революционным праздникам город украшали. Накануне участковый милиционер ходил по дворам и требовал вывесить у ворот красные флаги. Наш флаг с золотыми серпом и молотом, накрученный на древко и обернутый газетой, хранился на чердаке. Символ советской власти оттуда извлекали и вывешивали. В центре города появлялись портреты, плакаты, лозунги. Так рождался «всенародный энтузиазм». Особенно запомнились первомайские праздники. Уже в конце ХХ века от крупных учреждений райком партии (партия была одна) требовал план расположения в колонне лозунгов и портретов вождей (вождями величали Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина и членов политбюро ЦК КПСС). Тексты лозунгов начинались словами «Да здравствует...», «Слава...», «Братский привет...». На месте многоточий в лозунгах читались слова «КПСС», «советский народ», «народы «стран социализма»...» и т.п. с подобающими прилагательными. Тексты лозунгов публиковались в центральной газете партии «Правда». Конкретные рекомендации давали партийные органы на местах. Эти лозунги выкрикивали по очереди с трибуны голосистые мужчины и женщины. В ответ нужно было громко кричать «ура», за чем следили свои «активисты». Местные «вожди», переговариваясь на трибуне под скульптурой Ленина, обсуждали прохождение колонн. «Разбор полетов» (организованность, красочность оформления, массовость явки и др.) после демонстрации кончался выговорами «политически незрелым» руководителям. Явка на демонстрацию была обязательной, а позже (с ростом населения города) - строго регламентированной. Для каждого предприятия, учреждения была разнарядка (и здесь – план!). Демонстрацию видели только руководители края - доступ в центр города перекрывался автотранспортом и нарядами милиции. Удивительно, но в воспоминаниях людей, участвовавших в этих показушных мероприятиях, «международный день трудящихся» остался светлым пятном из «той жизни». В этом, вероятно, сыграли свою роль музыка и праздничные призывы, лившиеся из громкоговорителей. И «выброшенные» по случаю праздника дефицитные сладости, обилие красок, весенних цветов, молодой зелени на деревьях. А также собственная молодость, случайные встречи во время долгих стояний перед пятиминутным пробегом у трибуны. Обязательное застолье после демонстрации оценивалось неоднозначно. Для одних - как отдушина в серых буднях, для других - как кошмар. Милиции давалось указание - не волочить в вытрезвитель тех, кто был способен передвигаться.
То, что обозванный в одной из листовок «инопланетянином» избранный президент поведет страну не туда, куда хотели бы повернуть приверженцы казарменного социализма, видно невооруженным глазом. Это они – «инопланетяне», а не он. Но они все же приведут к фигуре вождя на площадь его имени в первый день мая горстку людей. Митинг пройдет под протестными лозунгами. Доморощенные «инопланетяне» хотели бы вернуть россиянам не специфические богатства речи «планеты Советский Союз», а образ жизни той эпохи. Попытка обратить ставропольский городской транспорт в «краевую собственность» и нападки на частный транспорт, малые предприятия - из той же обоймы «плановой экономики». Наши «инопланетяне» не понимают, что возврата к прошлому нет.

Владимир ИВАНОВСКИЙ.