«НЕТ В РОССИИ СЕМЬИ ТАКОИ, ГДЕ Б НЕ ПАМЯТЕН БЫЛ СВОЙ ГЕРОЙ»

Уже несколько поколений выросло после окончания Великой Отечественной войны, победа в которой обошлась нашему народу невероятно дорогой ценой: в России нет ни одной семьи, которой не коснулась бы она своим горьким крылом. В каждом доме бережно хранятся старые фотографии, затертые треугольники писем, ордена и медали солдат, ценой своей жизни заплативших за мирное небо над Родиной. Смотришь на эти выцветшие фотографии, где они навеки молодые, читаешь затертые письма и понимаешь, что это практически единственное, что осталось от этих ребят, отдавших жизнь за наше будущее. И еще память, которую не менее бережно хранят их потомки.
Недавно к нам в редакцию пришла Лариса Ивановна Бруснева. В ее руках было объемная папка с бумагами, письмами, фотографиями... Сегодня она, продолжая дело своей матери Екатерины Савельевны, занимается историей своей семьи, которая более ста лет назад приехала на Ставрополье.
Как и сотни тысяч других, семья Роенко пережила и Первую мировую, и революции, и голод 30-х. Не обошла ее и Великая Отечественная война, которая для этих людей, и спустя 70 лет, еще не закончилась. Недаром говорят, что война не заканчивается до тех пор, пока не похоронен последний ее солдат...
От войны до войны

Почти сто лет назад, во время Первой мировой войны, в селе Добровольном Ипатовского района появились новые жители. Это были вынужденные переселенцы из Украины и Белоруссии, которые бежали от немцев на Северный Кавказ. Через некоторое время украинец Савелий Авдеевич Роенко и белоруска Елизавета Наумовна Колос поженились. В этой семье один за другим появилось шестеро детей: Алексей, Евдокия, Андрей, Григорий, Екатерина и Иван.
В 1931 году семья перебралась в Ворошиловск (Ставрополь). Чтобы прокормить свою большую семью, Савелий трудился с утра до вечера, брался за любую возможность подзаработать, а Елизавета вместе с детьми работала в огороде, ухаживала за коровой - самой большой ценностью в семье. Наверное, поэтому в страшный голодомор 1933 года семья смогла выстоять. Об этом младшая из дочерей Екатерина вспоминает: «Целый день мы пололи, сажали, поливали, ухаживали за коровой, но точно знали, что вечером на столе будет картошка и по кусочку масла».
В 1938 году от тяжелой болезни умирает Савелий Авдеевич, Елизавета остается одна. Вся тяжелая мужская работа легла на хрупкие плечи женщины и детей, младшему из которых на тот момент едва исполнилось восемь лет. Трудились Роенко много, а жили скромно. Чтобы помочь матери, двое старших пошли работать. Крестьянская мудрость, материнское слово, нелегкий труд и огромное желание вырастить детей достойными людьми помогли Елизавете Наумовне воспитать замечательных сыновей и дочерей: трудолюбивых и внимательных, красивых и веселых, смелых и сильных. Дети очень любили мать, родных и близких и, конечно, родную землю.
А еще через три года началась война: один за другим четверо детей Елизаветы ушли на фронт. Невозможно представить, сколько слез пролила мать за своих детей, сколько молитв прочитала, сколько бессонных ночей провела. Но не обошло горе семью Роенко: двое, сын Андрей и дочь Евдокия, погибли. И самое страшное, что Елизавета Наумовна так и не узнала, где похоронены ее дети. Только через много лет после смерти матери братья и сестры разыскали могилу сестры, а вот где похоронен Андрей, неизвестно до сих пор.
Андрей. «И никто не узнает, где могилка моя...»

Это слова из очень популярной тогда песни «Сирота». Андрей очень любил ее, постоянно напевал. Он вообще любил петь.
Когда началась война, ему исполнилось 18 лет. Мальчишка совсем, сегодня его ровесники только школу заканчивают. В 1942 году после вторжения немцев на Ставрополье Андрей был направлен в Пятигорск, где действовало подполье под руководством Петра Холодова, оставленное для диверсионной борьбы. По воспоминаниям сестры Екатерины, к Елизавете Наумовне пришел сосед и говорит, мол, у тебя трое уже на войне, давай Андрея в Пятигорск отправим, от фронта убережем. Скорее всего, это был продуманный ход, чтобы как-то объяснить родным и соседям, почему Андрей отправился в Пятигорск, а не на передовую. Тем более всем известно, что для подпольной работы в тылу оставляли только самых ответственных, проверенных, мужественных. А списки, как правило, формировались партийными организациями заранее, задолго до прихода оккупантов. Что подтверждает и единственный официальный документ (ответ на запрос), который пять лет назад семья получила из ФСБ:
«... Андрей Роенко с мая 1942 года шофер-разведчик спецотделения Пятигорского горотдела УНКВД. В августе 1942 года оставлен в составе группы для разведывательной деятельности в тылу немецко-фашистских захватчиков...».
Тогда в Пятигорске летом 1942 года сержант госбезопасности Петр Холодов возглавил группу подпольщиков, в которую и вошел Андрей Роенко. Казалось, все было продумано до мелочей. У всех были надежные легенды. У Андрея и его товарища Владимира Ткаченко были справки, что они отсидели в тюрьме. Немцы очень лояльно относились к уголовникам. Разведчики регулярно отрабатывали свою легенду: сидели в кафе, пили пиво, сорили деньгами, вели себя развязно. Но при этом неустанно велась напряженная работа по сбору информации: о передвижениях противника, их дислокации, о составе, численности, устанавливали тех, кто сотрудничает с немцами...
Говорят, что эти ценные сведения удалось передать за линию фронта, нашему командованию. К сожалению, более точной информации у семьи нет. У ФСБ тоже. Как следует все из того же ответа на запрос «...сведениями о разведывательной деятельности Андрея Роенко не располагаем».
Вообще, сам факт существования пятигорского подполья долгое время не подтверждался. Сегодня сомнений не осталось - подполье существовало, только вот ребята провалились через две недели...
Разглядеть предателя, опыта не хватило. Героические, преданные Родине советские люди, но в большинстве своем неискушенные конспираторы, подпольщики нередко терпели поражение в смертельном состязании с опытным, мощным аппаратом гестапо и полиции.
Не смог разглядеть осведомителя гестапо и предателя даже более опытный руководитель подполья Петр Холодов. Да и как разглядишь, ведь знали друг друга давно, приятельствовали. И мог ли он подумать, что в такое сложное для страны время, когда уже миллионы сложили свои головы на полях сражений, Стародуб, который и при немцах неплохо устроился - заведовал пекарней, стал осведомителем гестапо. Поэтому и ребят с ним познакомил.
28 августа 1942 года в кафе, где молодые люди проводили время, что-то подозрительное показалось Стародубу в поведении Роенко и Ткаченко. Их арест он устроил очень ловко: устроил пьяный дебош. Арестовали всех троих.
Это одна из версий провала и ареста подпольщиков. По другой же версии, они были преданы неким Т. Домановым, который был работник НКВД и был также оставлен в качестве резидента. Он получил адреса конспиративных квартир и пароли. Однако с приходом немцев добровольно перешел к ним на службу, парализовав тем самым работу подполья. Гестапо было готово к появлению в городе подпольщиков, поэтому арестовали ребят на одной из подготовленных конспиративных квартир...
Молодых людей пытали до полусмерти, требуя назвать имена, явки, пароли... Что пережили мальчишки в застенках гестапо, можно только догадываться. Как, наверное, страшно было идти на пытки и бояться, что не выдержишь истязаний, расскажешь, выдашь, проговоришься. Но они выдержали. Может, они не умели воевать, но умели любить свою Родину.
1 октября 1942 года их казнили. До сих пор неизвестно, как погибли молодые герои. По одним сведениям, их расстреляли. По другим - об этом рассказали чудом уцелевшие узники пятигорской тюрьмы - ребят задушили в душегубке. История не сохранила нам их могил. Предполагают, что похоронены они в карьере на горе Машук.
В апреле 1943 года семья узнала, что их сына и брата нет в живых.
И все же много лет семья надеялась, что Андрей жив. Что произошла какая-то ошибка, что он смог спастись, что случилось чудо. Но то, что в тюрьме находился Андрей, органам НКВД подтвердила и квартирная хозяйка Акулина Григорьева. Проходя мимо здания, где располагалось гестапо, она неоднократно слышала, как Андрей поет. Поет свою любимую «Сироту» с теми ставшими пророческими строками «...и никто не узнает, где могилка моя...». Пел он эту песню каждый день, несмотря на пытки и мучения. А потом перестал. Тогда женщина поняла, что подпольщиков казнили. Об этом сестре Екатерине и брату Ивану сообщил почти через четверть века полковник УКГБ Петр Деньгубов, который много лет занимался расследованием деятельности и провала пятигорского подполья.
Кстати, следствие шло вплоть до начала 70-х годов прошлого века, информацию собирали по крохам. К сожалению, до сих пор не со всех документов снят гриф «секретно». И сегодня это все, что известно о гибели ставропольского мальчишки Андрея Роенко, который, наверное, и влюбиться по-настоящему не успел.
Как зеницу ока хранят в семье четыре письма, написанные Андреем родным в июне-июле 1942 года. В каждом письме он сетует на то, что редко пишут, что скучает, вспоминает всех родных и знакомых. А еще, что голодает...
То денег не выдали, то дали крупы, а варить не на чем. Появилась керосинка - керосина нет. Как же невыносимо матери было читать, что в каждом из четырех писем ее сын писал, что голоден. В каждой весточке беспокойство о родных, планы и надежды на будущее. И вдруг в последнем письме - «...я домой теперь не вернусь никогда, так как сами знаете...».
Что значит эта одна единственная строчка, теперь никто и никогда не узнает.
Евдокия. «Как хочется жить...»

Дуся. Так родные зовут старшую из сестер Роенко и сегодня. Она навсегда осталась для них молодой девушкой, которой после смерти отца пришлось оставить школу и пойти работать, чтобы помочь матери растить младших.
Перед войной Дусю направили учиться в Минск, по возращении она работала председателем крайсовета ОСОАВИАхима. В первые дни войны девушка сразу стала оббивать пороги военкомата, требуя, чтобы ее забрали на фронт. Но только в январе 1942 года, когда в Ставрополе был сформирован Добровольческий Казачий Кавалерийский полк под командованием генерала Доватора, Евдокия была записана туда добровольцем. Да, у войны не женское лицо. Да, женщины не должны воевать, но они воевали. Уходили на фронт и по повестке, и причем, чаще всего, добровольцами.
20 января 1942 года семья проводила Евдокию от штаба Кавалерийского полка, который находился на улице Морозова. Проводила навсегда. Младшая Екатерина как будто знала, что видит сестру последний раз. Когда подводы тронулись, девочка бросилась вслед за ними. Так и бежала до железнодорожного вокзала, а потом долго бродила поблизости, пока не тронулся эшелон. Как рассказала впоследствии однополчанка, как только тронулся поезд, Дуся заплакала и проплакала всю дорогу.
А потом были письма. Письма с фронта, такие долгожданные, и в тоже время как же их боялись. Многие ли из ныне живущих держали в руках эти скромные солдатские треугольники? Пожелтевшие от времени, с потертыми краешками тетрадные листочки, многие слова так выцвели, что порой их едва разберешь. И каждый треугольник хранит в себе историю, историю войны и солдатской судьбы. И вот письма Евдокии передо мной. В каждом - скупые строки о себе, все больше - забота и беспокойство о родных. Бесхитростные строчки этих писем согревали, помогали верить, спасали от ужасных дум и печали.
«...мама, я прошу обо мне не беспокойся и не волнуйся. Я зачислена туда, где никогда не пропаду. Меня назначили начальником химической службы полка. К Вам только одна просьба - не беспокоиться. Ведь таково сейчас время, надо с врагом бороться и уничтожать. Это - война...»
«...Знаешь, мама, не ходи ты в райком и в другие места, не проси, я тебе сама буду помогать. Вчера я тебе выслала 700 рублей...»
«...Крепите крепче тыл и помогайте Красной Армии быстрее разбить врага и чтобы мы встретились в своем родном доме вместе...»
«...Как хочется жить и жить, чтобы скорее покончить с заклятым врагом и вернуться домой. А домой, если я вернусь, то буду совсем не та, что была...»
В апреле 1943 года, уже после освобождения Ставрополя от фашистов, пришло другое письмо. Похоронка. Елизавете Наумовне сообщили, что 14 сентября 1942 года ее дочь Евдокия Роенко пала под Москвой смертью храбрых, в боях за Родину. Так, только через полгода после гибели Дуси, семья узнала о смерти сестры и дочери, которой только исполнился 21 год.
Вообще, апрель 1943 года был одним из самых страшных в истории семьи Роенко. В течение месяца им пришлось пережить два страшных известия: Андрея и Евдокии больше нет в живых. Они никогда больше не переступят порог родного дома, здесь больше никогда не зазвучат их голоса, они никогда больше не обнимут своих родных...
Андрей пережил старшую сестру всего на 20 дней.
Оберегая семью, Дуся не сообщала семье, что она участвует в боях, подвергая свою жизнь ежесекундной опасности. За проявленные в боях мужество и доблесть в августе 1942 года девушка была представлена к боевому ордену «Красное Знамя» за ожесточенные бои с немецкими захватчиками за населенные пункты Паколо, Громоздово, Железница, Высота 250,9.
Вот что написано в наградном листе: «13 августа вместе с командиром батальона шла в боевых порядках, управляя 5 стрелковой ротой, и вела ее в решительный бой. Контратака немцев была отбита с большим успехом, было уничтожено 45 немецких солдат и офицеров. Огневой рубеж был прочно удержан. 22 августа при наступлении на высоту 250,9 т. Роенко, взяв оставшийся взвод 4 роты, собрала оставшихся бойцов 3-го батальона и решительно повела их в наступления, прикрывая левый фланг батальона. Достигнув указанного места, уничтожила ДЗОТ, в котором уничтожила до 10 немцев, захватила 4 винтовки, 2 автомата, 3 пистолета, рацию, телефонный аппарат. 23 августа 1942 года шесть фашистских танков окружили командный пункт батальона в 5 утра и почти сутки держали его в окружении. Блиндаж был разрушен. Евдокия Роенко связками гранат отбила очередную атаку. Когда был убит весь командный состав, она приняла командование ротой, которая отбила три контратаки».
Конечно, об этом родные Дуси ничего тогда не знали. Как не знали и о том, что летом 1942 года девушка на фронте встретила человека, который стал ей дорогим. Через несколько дней война разлучила молодых людей. В феврале 1943 года сестра Екатерина получила письмо от старшего лейтенанта Алексея Виноградова, который просил сообщить ему адрес Дуси. Просто диву даешься, как честно и бесхитростно, с какой нежностью пишет Алексей о своей любви к девушке, как сквозь строки сквозит и боль разлуки, и беспокойство о ней. Тогда еще никто не знал, что Евдокии уже нет в живых. А через полгода пришло еще одно письмо от Алексея, полное боли и отчаяния...
И как ни тяжело было родным дважды получать письма, в которых им сообщали о гибели дочери и сестры, они благодарны были этому человеку. Семье важно и дорого было узнать о Дусе хоть какую-то информацию, как она жила, каких людей встречала в течение тех девяти месяцев, которые прошли с того момента, как она рассталась с домом и с родными...
Что стало со старшим лейтенантом Алексеем Виноградовым, неизвестно.
На основании того, что больше вестей от него не было, можно предположить, что войну он не пережил.
...В полутора тысячах километров от Ставрополя, в центре села Уколица Калужской области, есть братская могила, где покоятся останки 1754 воинов Красной Армии, погибших в Великой Отечественной войне в 1941-1943 годах. Самому старшему в захоронении 53 года, младшему - 18 лет. Есть среди фамилий павших воинов и четыре женщины. Одна из них - Евдокия Савельевна Роенко. Есть там и ее фотография. За сотни километров от дома, в который она так мечтала вернуться, нашла свой последний приют Дуся.
Братья и сестры

Сегодня из той большой семьи осталась только Екатерина, которой в этом году исполнится 88 лет. «Я живая память», - говорит она. И нельзя с этим не согласиться. Она одна помнит живыми Евдокию и Андрея. Это она сохранила письма, документы, фотографии и даже конверты. Она много лет переписывалась с героями-доваторцами, однополчанами Дуси, с их помощью через много лет разыскала братскую могилу сестры. Екатерина в мельчайших подробностях помнит войну, как провожали братьев и сестер, как собирали вместе их в дорогу, писала им письма на фронт, как со страхом и надеждой они с мамой и младшим братом Иваном ждали солдатские треугольники.
В октябре 1942, когда с Андреем прекратилась связь, Катя на попутных телегах поехала в Пятигорск искать брата, которого уже не было в живых. Представьте, проехать более 250 километров, когда все Ставрополье было занято фашистами. Там чудом не попала в руки гестапо. Вернулась в Ставрополь. Вскоре новое известие - Григорий прислал письмо из госпиталя Сочи. Долго не раздумывая, Катерина поехала туда, помогала выхаживать тяжелораненого брата.
Когда пришли известия о гибели Андрея и Дуси, девушке было 15 лет. Это на ее хрупкие плечи легла забота о матери, которая почернела от горя, а надо было еще своим на фронт сообщить, Ваню поддержать, да и самой не сломаться.
После войны Екатерина вышла замуж, родила двух детей. В 50-х годах работала диспетчером в гараже УМВД и УКГБ. «В память о брате», - так говорит она до сих пор. Затем, практически до выхода на пенсию, трудилась в гостиничном хозяйстве Ставрополья. И всю жизнь она занималась поисками и сохранением памяти о погибших брате и сестре.
Самый старший из братьев - Алексей - родился в 1919 году. Когда началась война, Алексей уже два года как служил в пограничных войсках в Закавказье.
В 1941 году воевал под Смоленском, был тяжело ранен. Прошел всю войну и закончил ее в Кенигсберге в звании старшего лейтенанта, командиром пехотной роты. Там в апреле 1945 года был контужен.
На фронте встретил девушку, военврача Любу, которая и стала его судьбой. После войны уехал к жене в Ташкент. Очень скучал по маме, сестре и братьям. Каждый отпуск проводил на Ставрополье в своем родном доме. Всю жизнь, вспоминая войну, он говорил, что самое страшное в его фронтовой судьбе - бои под Смоленском и за Кенигсберг.
Григорий ушел на фронт добровольцем в декабре 1941 года, когда ему не исполнилось и 18 лет. Служил в артиллерии, всю войну прошел командиром орудия. Первый раз тяжело был ранен в 1943 году. После длительного лечения в госпиталях уволен в запас.
Григорий родился 9 мая. Поэтому День Победы для него был двойной праздник, но первая рюмка за праздничным столом - фронтовые сто грамм - за Победу. В этот день всегда пели его любимую песню «Марш артиллеристов». Слова «Артиллеристы, Сталин дал приказ! Артиллеристы, зовет Отчизна нас! Из тысяч грозных батарей. За слезы наших матерей. За нашу Родину - огонь! Огонь!...» знали все его родные и друзья, от мала до велика.
А самый младший Иван в 12 лет после ухода братьев на фронт остался за старшего дома, за мужчину. Прополоть огород, принести воды, запастись дровами - все это стало обязанностью Вани. Сейчас удивительно даже писать об этом, а тогда по-другому и быть не могло. В июне 1941 года детство закончилось для миллионов ребят, и вчерашние мальчишки и девчонки в один миг становились взрослыми. Он часто и много рассказывал, как охранял корову. И не только от немцев, но и от дезертиров, и от воров.
А вот погибших брата и сестру он практически не помнил, но, как рассказывают родственники, когда речь заходила об Андрее и Дуси, больше всех расстраивался и плакал Ваня.
«Все мои родственники прожили достойную жизнь, были уважаемыми людьми. У всех сложились семьи, были дети, внуки. А сейчас уже есть и правнуки, - говорит Лариса Бруснева. - Мы прожили вместе с ними всю жизнь. Мы все видели, как они тепло и бережно относятся, заботятся друг о друге. Я часто думаю, что вот так же, рядом, я могла прожить жизнь с Дусей и Андреем. И было бы у меня больше двоюродных братьев и сестер, и не было бы того невыносимого горя, которого пришлось нам всем пережить».
Сегодня Лариса Ивановна вместо матери ищет место захоронения Андрея. Неоднократно обращалась она в различные официальные учреждения и общественные организации с просьбой помочь ей в поиске места, где похоронены пятигорские подпольщики. К сожалению, ответ пока один - сведений не имеем.
«Прошло уже больше 70 лет. Мы, родственники Андрея, - сестра, семь племянников, 12 внуков и 13 правнуков, - хотим найти его могилу, поклониться его памяти. Очень надеюсь, что возможно к Юбилею Победы откроют архивы, что рассекретят какие-либо документы, и тогда мы сможем сказать, что война для нашей семьи закончилась», - говорит Лариса Бруснева.
Все дальше уходит от нас Великая Отечественная война, где главным победителем стал наш солдат. Это он шел по военным дорогам, мерз в окопах, зарывался в землю и вставал во весь рост под огнем немецких батарей, это он шел на танки с винтовкой и гранатой, погибал в застенках гестапо и в концлагерях. Вспомнить всех поименно невозможно - их миллионы. Но если каждый из нас в святой День Победы вспомнит хотя бы одно имя, то по всей России не останется забытых солдат. Вспомните. Это нужно не мертвым, это нужно живым.
Наталья Макагонова.