Вы здесь

Бабки рубят, детки летят

Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: o в функции include() (строка 601 в файле /www/vhosts/st-vedomosti.ru/html/themes/bartik/images/bg.jpg).

04.12.2013
Бабки рубят, детки летят
Александр ЕМЦОВ.

- Сан Саныч, меня арестовывают.
На телефоне Маргарита Ермоленко, руководитель строительной компании «Альтернатива» из Георгиевска. Я писал о возбужденном в отношении нее сомнительном уголовном деле в статье «Воронье никак не насытится» в прошлом номере газеты за 27 ноября. Обвинил ее Георгиевский отдел службы судебных приставов по статье 177 УК – злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности руководителем организации. Долги в размере почти десять миллионов рублей создали ее предшественники, с них судебные приставы их не взыскивали пять месяцев, а нынешний директор, по версии следствия, оказалась виновата в том, что, получив за семь месяцев доход на предприятие 56 тысяч рублей, направила его не на погашение долга, а на зарплату.
– На основании чего арестовывают?
– Следователь предъявил постановление судьи Соловьева об аресте от 22 ноября. Я на этом заседании не была и о решении не знала.
– А как же дети? Ты объяснила следователю, что у тебя трое детей – от полутора до семи лет, что ты вдова, и за ними некому будет смотреть?
– Объясняла. Мало того, двое сейчас, включая младшую, закрыты в доме одни. Я на минуту выскочила. Но он и слышать не хочет.
Второй звонок Ермоленко был о том, что за ней уже пришел конвой. Больше ее телефон не отвечал. Увезли в Незлобненский изолятор временного содержания. Было это все в понедельник. На вечер вчерашнего дня она находилась еще там.
Звоню председателю Георгиевского городского суда А. Шаркову. Объясняю, что никак не хочу вмешиваться в деятельность суда, но известно ли ему о том, что у арестованной трое малолетних детей? И как соотнести такое жестокое по отношению к маленьким детям решение с элементарной человечностью? Председатель сообщает, что он в курсе, и объясняет строгость решения своего коллеги Р. Соловьева исключительно тем, что Ермоленко не являлась в суд, и судья с 29 апреля этого года не мог дело рассмотреть. Никаких тут перегибов нет, судья всего лишь обеспечивает возможность рассмотрения дела.
Где-то через два часа – звонок. Звонившая представилась крестной матерью дочерей Ермоленко Надеждой Шульгиной. Рассказывает, что только что пережила. Маргарита позвонила ей, и она поехала к детям. Но за детьми, оказывается, уже приехали из органов опеки. Понятное дело, слезы, крики... Слава богу, инспекторы попались с пониманием, их удалось уговорить оставить детей при крестной. Конечно, она подписала соответствующие документы. Но как это понимать – забрать детей у матери? У них что, совсем сердца нет?
– Надежда, с Маргаритой связи нет, может, вы объясните, почему она на суд не являлась? В суде именно этим объясняют арест...
– Как это не являлась? Да она из их кабинетов не вылазила! То следователь вызывает, то прокурор, то судья! Всю опутали делами, допросами, расспросами! Может, когда и не пошла. Детишки – они же по очереди болеют! Но это же не значит, что за это надо в тюрьму сажать! И как это понять, что дама в форме, сопровождающая работников органов опеки, рыскала по квартире в поисках каких-то документов?
Конечно, это плохо – не являться в суд. Но, наверное, еще хуже, когда неявка используется судом, как говорится, на всю катушку.
Какие рычаги есть у суда, чтобы заставить подсудимого прийти в заседание? Уголовно-процессуальный кодекс в статье 111 – иные меры процессуального принуждения, называет их всего четыре: взятие с обвиняемого обязательства о явке, привод с помощью судебного пристава в заседание, временное отстранение от должности, которую занимает подсудимый, и наложение ареста на его имущество. Насколько мне известно, никакую из этих форм принуждения судья Р. Соловьев не использовал. Не использовал даже и такие широко распространенные и основные меры, как залог, домашний арест. А воспользовался самой крайней мерой – заключением под стражу.
В каких случаях статья 108 УПК предусматривает арест подсудимого? а) он не имеет постоянного места жительства; б) не установлена его личность; в) им нарушена ранее избранная мера пресечения; г) он скрылся от суда. Ермоленко постоянно живет в Георгиевске, личность ее установлена, меру пресечения – подписку о невыезде, не нарушала, от суда не скрывалась. То, что не пришла на заседание – не значит, что скрылась. Более того, 177-я статья УК, по которой обвиняется Ермоленко, в качестве меры наказания предусматривает штраф в размере 200 тысяч рублей или взыскание в размере заработной платы за 18 месяцев, либо обязательные работы от 180 до 240 часов, либо арест от 4 до 6 месяцев, либо лишение свободы до двух лет. Обратим внимание, максимальный срок – до двух лет. Но заключение под стражу до вынесения приговора применяется к лицам, обвиняемым по статьям УК, предусматривающим заключение на срок более двух лет. Судья не имел законного права арестовывать Ермоленко?
Похоже, что так. Соловьев принял заведомо неправосудное решение. К тому же заочно арестовал, без присутствия в суде самой Ермоленко. Хотя тут он соблюдает видимость законности. Заочно можно арестовывать тех, кто объявлен в международный розыск. Вот Соловьев сначала объявляет Маргариту Ермоленко в этот самый международный розыск, а затем уже и выносит постановление об ее аресте. Полицией оно старательно тут же выполняется.
В вышеприведенной статье в прошлом номере газеты я уже писал, что судебные приставы Георгиевска вели себя более чем пристрастно в отношении компании «Альтернатива» и самой Маргариты Ермоленко. Сначала пытались в порядке погашения задолженности продать за 700 с небольшим тысяч рублей имущество, оцениваемое в 32 миллиона рублей. Потом, когда не прорезало, и Арбитражный суд Ставропольского края остановил торги, именно приставы возбудили в отношении Ермоленко уголовное дело. Теперь, похоже, разыгрывается следующий позорный акт, в который включился и городской суд в лице судьи Соловьева: спрятать строптивую директоршу за решетку и в ее отсутствие раздербанить остатки компании. Поиски в ее доме документов – тому подтверждение.
Так что до детей ли здесь? Путаются под ногами – в приют! Что на них, сопливых, оглядываться, когда на кону собственность стоимостью несколько десятков миллионов рублей!

Номер выпуска: 
Оцените эту статью: 
Голосов еще нет