Вы здесь

Солнце, море и любовь

Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: o в функции include() (строка 601 в файле /www/vhosts/st-vedomosti.ru/html/themes/bartik/images/bg.jpg).

Солнце, море и любовь

Летняя стойкая жара заполняла собой всё пространство. На берегу спасенья от неё не было. Короткая тень, похожего на детский грибок зонтика, защищала от опасного полуденного солнца голову, туловище и правую ногу. Левая же покорно впитывала натиск ультрафиолета.

- Пора искупаться, и в номер - уныло пролепетал сорокалетний мужчина, повернувшись к загорелому телу, растянувшемуся вдоль деревянного лежака. По выделяющимся округлостям, талии и другим характерным особенностям угадывалась женщина.
- Ты иди, а я еще позагораю – донесся сонный голос из-под широкополой соломенной шляпы. – До обеда еще два часа. Я вернусь вовремя, - не поворачивая головы, пролепетал нежный голос. Ободренный услышанным, мужчина радостно кивнул, быстро поднялся, и, пройдя десятиметровую «полосу мужества» - с трудом ступая по горячим камням, как по раскаленным углям, с разбегу нырнул в море и поплыл вершками, широко загребая воду, как плавают только русские.
Не прошло и пятнадцати минут, как Леонтий в плавках, с зажатыми в кулаке ключами от комнаты и с полотенцем на плече, бодрым шагом покорял уже пятый лестничный пролет санатория-профилактория работников ставропольской птицефабрики «Золотой петушок». Открыв дверь, Козулько очутился в типичном советском номере, меблированном двумя сдвинутыми вместе скромными деревянными кроватями, то и дело норовившими разъехаться ночью. Кроме того, имелись два стула, две тумбочки и шкаф. На стене висел и мурлыкал себе под нос пластмассовый кирпич проводного радио. Да, там не было телевизора, но какая разница, есть телевизор или нет, главное - в номере был душ и туалет. Не общий - на этаже, а свой, только для двоих. Более того, через день приходила уборщица и большой грязной тряпкой возила по полу комнаты, а потом терла ею кафельный пол в душе. Хранилась эта хозяйственная утварь за неприметной открывающейся дверцей оббитого вагонкой шкафчика, который выполнял еще и декоративную функцию - закрывал стояк канализационной трубы.
Леонтий Борисович открыл шкафчик, опустил туда руку по самое плечо и кряхтя, извлек «чекушку» водки. Сделал залпом несколько глотков, закусил спелой желтой алычой, которая разбросала свои ветки перед танцплощадкой санатория, и, крякнув от удовольствия, перевел дыхание. Немного помедлил, задумался, махнул рукой и повторил. Потом по-хозяйски, не спеша, заткнул горлышко оторванным куском газеты, опустил бутылку опять на самое дно и бережно прикрыл импровизированный бар. До прихода жены оставалось еще часа полтора. С высоты пятого этажа можно было неторопливо рассматривать шумные стайки отдыхающих. Затянувшись сигаретой, выпускать с балкона дым почти в самые облака. Конечно, до прихода жены надо будет тщательно почистить зубы «Поморином» и немного вздремнуть. Конспирация была вынужденной. Дело в том, что начальник планового отдела Леонтий Борисович Козулько отвечал за культурно-массовую работу родного предприятия и, естественно, почти всегда эти мероприятии заканчивались бурными возлияниями. Немолодой уже организм отказывался так часто дезинфицироваться коньяком и водкой, а печень и подавно грозилась расторгнуть со своим хозяином контракт. Утром похмелье неподъемным грузом давило на голову, и мутное сознание вины еще больше отягощалось абсолютной амнезией вчерашних похождений. Постепенно память потихоньку возвращалась вместе с ноющей болью под правым глазом: припоминалось ночное возвращение домой и крик жены: «Скотина, ты хочешь узнать который час? На! Смотри!» И последовавший за ним внезапный удар будильником «Маяк» в пьяное и беззащитное лицо. А потом, несмотря на заплывший правый глаз, он слезно просил Ирэн еще раз поверить ему и простить. Он знал, что ей нравится, когда ее имя произносится на французский манер. Но это не помогало. Как всегда, жена молча собиралась на работу и оставляла серьезный разговор на вечер. Ожидание смерти хуже самой смерти. Он просто не мог найти себе места. И все-таки нашел выход. К вечеру на кухонном столе лежали две путевки в дом отдыха на Черном море. Председатель профкома и первый собутыльник Толик Атюцкой выполнил полученную по телефону просьбу, несмотря на то, что жена Леонтия замкнула дверь и калитку, забрав с собой ключи. Через форточку, выходившую на тротуар, сначала в комнату попали путевки, а потом... Спешившие куда-то прохожие замедляли шаг, улыбались и показывали в сторону друзей, которые передавали стакан через форточку, то наполняя, то опустошая его.
Все эти дни ленивого отдыха Лева умело скрывал свидания с Бахусом. Еще в первый день, отправившись на самостоятельное изучение окрестностей, на отшибе приморского поселка он обнаружил магазинчик с полупустыми полками продуктов, но полным ассортиментом «веселительной воды». Самыми удобными были маленькие «мерзавчики».
Незаметно доставить груз особого труда не составило. Уборщица прониклась пониманием к двойной роли хозяйственного шкафа, тем более что согласие - не обращать внимания на соседствующие с ветошью бутылки, было подкреплено ассигнацией достоинством в один рубль. Главное - не переборщить с дозой. Поэтому Козулько делал из горлышка только два-три глотка, то есть две-три бульки, что, по его мнению, составляло граммов тридцать. После этого они с женой шли в столовую. И так каждый день перед завтраком, обедом и ужином. Еда совсем отбивала запах спиртного. Супруга ничего не подозревала и была уверена, что муж твердо встал на путь исправления.
Шел последний день отдыха. До отправления вечернего поезда было еще три часа. Супружеская чета Козулько уже выгрузила чемоданы из такси и теперь не знала, как убить время.
- Смотри, Лева, парикмахерская. Я думаю тебе надо постричься. Я подожду тебя здесь, на лавочке, рядом с багажом. - С некоторой грустью в голосе произнесла жена.
- Хорошо Ирэн, я мигом - по-солдатски бодро ответил Лева, и быстрым шагом направился к цирюльне. Надо сказать, что последнее слово точно отражало характер этого заведения. В маленькой комнатке стояло всего два кресла. Посетителей не было. Где-то за ширмой послышались шаги, и на горизонте возникла улыбающаяся полногрудая блондинка в коротком белом халате с огромным декольте. Леонтий остолбенел.
- Как будем стричься?- ласково спросила она.
- Долго, как можно дольше, - чуть дыша, пытался шутить Козулько.
- Долго нельзя, а то ваша жена будет беспокоиться, - насмешливо щебетала красавица. - Но для таких солидных и женатых мужчин как вы, у нас есть сюрприз. Хотите попробовать? Вместе с прической вам это удовольствие обойдется в три рубля. Так многие делают. Ваша жена ничего не заподозрит. Но сначала закончим с вашей стрижкой. Кстати, меня зовут Виолетта.
От бурной фантазии у Леонтия перед глазами поплыли круги. Он не заметил, как с него уже смахивали вещественные доказательства стрижки и обильно поливали «Шипром», часто надавливая на резиновую грушу пульверизатора.
- Ну, вот и все. А теперь сюрприз, одну минутку, я быстро, - пропела Виолета и скрылась за ширмой. Пульс стучал на невыносимо высокой частоте. Спустя мгновение перед изумленными глазами Левы появился поднос с хрустальным запотевшим водочным стопариком и блюдцем, на котором гордо лежал соленый огурец.
- Милости прошу, угощайтесь - гостеприимно предложила девушка. Потихоньку придя в себя, он залпом выпил стакан водки, но вместо того, что бы закусить огурцом, чмокнул парикмахершу в щеку, расплатился и вышел на улицу. На лавочке под каштаном, красивая и слегка грустная сидела жена. Забыв, про осторожность, он подошел к ней и сам не зная, почему, поцеловал ее. А она вдруг расплакалась по-настоящему горькими слезами.
- Левочка, мы отдыхали с тобой две недели. И сама знаю, что все это время ты не пьешь, а мне кажется, что от тебя идет какой-то запах.- Это мое самомнение. Ты прости меня. Полная глупость. И даже сейчас. Ты был в парикмахерской, а мне опять кажется, что ты пил. Я дура, самая настоящая дура. Как приедем, я обязательно пойду к психиатру. Ты знаешь, говорят, именно так начинается паранойя, - причитала, всхлипывая Ирэн. Она тихо плакала, вытирая растекшуюся по лицу косметику маленьким белым шелковым платочком с вышитыми розами. Леонтий пытался ее успокоить. От стыда и вины, казалось, он любил ее еще больше, чем прежде. Счастливые загорелые люди радостно суетились на перроне. Вдали показался поезд. Курортный сезон заканчивался.

Иван ПОБЕДИНЦЕВ.

Автор: 
Номер выпуска: 
Оцените эту статью: 
Голосов еще нет