Родители-мучители

В нашей российской действительности примеров издевательств родителей над детьми предостаточно. Полуголых малышей выгоняют на мороз, морят голодом, унижают, насилуют, калечат. Чаще вообще забывают об их существовании, бросая на произвол судьбы.
Н аверное, одна из самых показательных в длинном списке
несчастных детских судеб история четырнадцатилетней Насти Петрочевской. Пятый год, просыпаясь в казенной детдомовской постели, она задает себе один и тот же вопрос: «Для чего меня родили на этот свет? Чтобы бросить и исковеркать всю жизнь? Чтобы заставить ненавидеть весь свет? Но почему тогда именно меня?!»
Ответить на эти, бесспорно, самые важные для юной девушки вопросы не может никто. Педагоги и воспитатели стесняются признаться ей в том, что она была зачата в пьяном угаре ничего не соображавшими родителями. Для них еще не рожденная девочка была нежеланным ребенком, а сейчас и подавно не нужна. Сама же Настя в силу жизненной неопытности пока не может понять, что взрослые люди, благодаря которым она появилась на свет, плодили детей только потому, что «так получалось».
Не к месту и не ко времени намного раньше маленькой Насти у них «получились» два мальчика. Они тоже выросли как сорняки в поле, без заботы и внимания взрослых. И сегодня их судьба как две капли воды похожа на родительскую - 50-летний отец семейства Николай семь раз лицезрел небо в клеточку за воровство. Старший сын - 30-летний Игорь - судим пять раз, его 20-летний брат - два раза за кражи и наркотики.
Есть чем похвастаться и матери Петрочевской. И хотя список ее отсидок несколько меньше мужниного, так же, как и Николай, она наплевала на детей. Это, кстати, подтверждает и то, что сразу после рождения дочери Ирина подалась в бомжи. А через год бродяжнической жизни, как говорится, умерла под забором.
Примерно в это же время вернулся с зоны отец Насти и занялся «воспитанием» одичавшей девочки. Его педагогические приемы дочь, даже будучи совсем маленькой, запомнила навсегда: если она плакала - он ее бил, если хотела есть - выгонял на улицу, если хотела спать - устраивал пьяные дебоши. А чаще вообще забывал о ее существовании, оставлял на несколько дней дома одну. В минуты просветления, когда ему становилось жалко малышку, отводил ее в семью своего брата якобы под женское крыло.
Свояченица, конечно, проявляла видимую заботу о Насте, но обычно надолго ее не хватало. Больше внимания она уделяла нескончаемой череде пьяных или обколотых гостей. С ними ей, ее мужу и его брату было гораздо веселей, не зря же их дом в милицейских сводках проходил как «притон».
Единственным человеком, который по-настоящему беспокоился о Насте, была ее бабушка. И хотя в силу старости помочь девочке вырваться из этого кошмара она не могла, но, по крайней мере, в положенный срок собрала и отвела ее в школу. Жить оставила в семье старшего сына, потому как младший Николай снова попал в тюрьму.
Учиться Настя стремилась изо всех сил, но заниматься уроками дома ей не давала все та же ненормальная обстановка. Бесконечные попойки и драки в конечном итоге свели ее дядю в могилу, его жену в тюрьму, а Настю - в детдом. Когда десятилетняя девочка попала туда, воспитатели пришли в шок от ее психического состояния. Петрочевская была издергана, запугана, недоразвита. На то, чтобы привить ей культуру поведения и общения, ушло несколько лет. Единственное, с чем до сих пор не удалось справиться педагогам - так это бесконечная грусть в глазах теперь уже молодой девушки. Она прекрасно понимает, во что превратил отец жизнь ее братьев, что может стать с ней, вернись она домой, и до сих пор боится встречи с ним. Когда нынешним летом он в очередной раз вышел из тюрьмы и спустя несколько месяцев заглянул в детдом, Настю охватила паника. Испугавшись, что он пришел забрать ее, она спряталась в саду и потом еще несколько дней не могла избавиться от стресса.
Но, как оказалось, переполошилась девочка зря, отец даже не поинтересовался ею. Ему нужна была ее жилплощадь, которую он вознамерился продать. Работать после отсидки он не собирался, жить подался в однокомнатную квартиру к сыновьям, где помимо них сосуществовало еще четверо человек. Заниматься ребенком, естественно, не думал. Все, чего он хотел от жизни, так это напиться и забыться.
Работники ставропольского детского дома № 1 инициировали лишение родительских прав Николая Петрочевского. По их мнению, это избавит девочку от нерадивого семейства, а по выходе из госучреждения даст возможность иметь ряд социальных льгот и свой угол. Ленинский райсуд Ставрополя счел эти доводы обоснованными и избавил ребенка от горе-папаши.

Н есколько иная ситуация сложилась в семье Петровых. Раз-веденные супруги с двумя детьми и дедом долгое время жили под одной крышей и так довели друг друга, что бывшей жене пришлось подать на мужа заявление о лишении его родительских прав с последующим выселением. Последние семь лет Семен нигде не работал, и мало того, что беспробудно пьянствовал с приятелями, так еще и водил их домой.
В маленькой квартирке вместе со своим отцом на глазах малолетних детей он устраивал жестокие потасовки не только с собутыльниками, но и с бывшей супругой, которая высказывала недовольство происходящим. Ее младший сын Юрий «благодаря» бесконечным дебошам бессовестного папаши целый год не мог полноценно учиться и был оставлен на второй год в первом классе. Помимо этого, Семен частенько бросался с кулаками на дочь.
Последняя, являясь инвалидом детства, обычно покорно сносила издевательства пьяного отца. Но когда в конце августа он ударил по голове беззащитную Нину тяжелой палкой, матери 12-летней девочки пришлось вызвать «скорую помощь». А после того как медики зафиксировали побои, Алла Петрова обратилась в милицию с заявлением о жестоком обращении бывшего мужа с детьми. Мировой суд приговорил его по статье 156 УК РФ к году исправительных работ, а Ленинский райсуд лишил родительских прав. И хотя окончательно избавиться от изверга Алле Петровой пока не удалось - он все еще продолжает жить дома и докучать ей и детям, вступившее в законную силу судебное решение в любой момент позволит ей в принудительном порядке выдворить его из квартиры.

Н е менее печальна судьба у двух сестер Ковалевых. Старшая
Оксана в семь лет сбежала к бабушке, младшая - Света - осталась с родителями-наркоманами. И если Ксюша сталкивалась дома только с пьяным дядей, то маленькая Светланка жила в постоянном бедламе. Родители и их приятели, не стесняясь десятилетней девочки, пили, кололись, занимались сексом и засыпали у нее на глазах.
В конечном итоге такая разгульная жизнь Ковалевых привела к тому, что в их полуразрушенном доме по улице Баумана Ставрополя несколько лет назад поочередно отключили за неуплату свет, газ и воду. Но вместо того чтобы устроиться на работу, заняться домом и ребенком, они начали потихоньку распродавать мебель и свое хилое имущество.
Таким образом сначала девочка осталась без письменного стола, а потом и без кровати и постельного белья. До тех пор пока Ковалевых не лишили родительских прав и не забрали у них детей, голодная Света ходила в грязных обносках, часто спала в сарае с незнакомыми постояльцами, а в худшие дни вообще ночевала на улице. Естественно, не высыпалась, прогуливала школу, грубила педагогам и одноклассникам.
Елена ШИШКОВА.
Фамилии и имена родителей и детей по этическим соображениям изменены.
Справка «Ведомостей»
За 11 месяцев минувшего года в Ленинский районный суд поступило 23 исковых заявления о лишении родительских прав. Из них 21 требование удовлетворено.

Комментарий специалиста:
Прокурор Ленинского района Ставрополя Василий Тихонюк:
- Каждое лишение родительских прав ставит судей и прокуроров перед выбором: лишить обоих супругов прав и отправить детей в детдом, который, конечно, не может заменить им семью, или временно ограничить и попытаться изменить ситуацию и отношение отцов и матерей в лучшую сторону.
Что же касается тех, кто не исполняет или ненадлежаще исполняет свои родительские обязанности и при этом жестоко обращается с детьми, одним лишением прав мы не обходимся. Против них возбуждаются уголовные дела по ст. 156 УК РФ, предусматривающей наказание в виде лишения свободы. В этом году уже два дела рассмотрено в суде, еще одно находится в производстве у следователя.